Отношение к метро в Москве особое, многие станции столичной подземки признаны памятниками архитектуры, в работе над ними в свое время принимали участие знаменитые художники и скульпторы. Для того чтобы архитектурный облик новых объектов соответствовал высокому уровню, Москомархитектура проводит конкурсы проектов, в которых принимают участие не только российские, но и международные архбюро. О том, как проходят такие конкурсы и чем московский опыт метростроения отличается от европейского, в интервью «Строительной газете» рассказала главный архитектор бюро Blank Architects Алена ПАНФИЛОВА-КОРСАКОВА.
«СГ»: Ваше бюро регулярно участвует в конкурсах на проектирование станций метро Москвы. Какое техническое задание получают участники конкурсов?
Алена Панфилова-Корсакова: Для нас участие в конкурсах на создание дизайна новых станций метро уже традиция. В 2017 году мы победили с проектом дизайна станции «Рижская» Большого кольца (проектное название «Ржевская») и вышли в полуфинал с дизайном станции «Шереметьевская», в 2020 году стали финалистами в конкурсе на дизайн станций «Кленовый бульвар 2» и «Проспект Маршала Жукова». Мы не исключение: открытый конкурс на дизайн ряда станций объявляется ежегодно, и принять участие в нем могут бюро со всего мира. Сам конкурс проходит в два этапа. Первый включает в себя отбор заявок на основании портфолио и эскизного видения станций. На этом этапе техническое задание еще очень условно, и у архитекторов есть возможность осмыслить дизайн широко и креативно. На втором этапе техническое задание детализируется. С каждым годом задания для архитекторов становятся все более тщательными и подробными, отражают больше деталей и нюансов. Меняется и механизм принятия решений, например, в конкурсе 2017 года за финалистов голосовали горожане, и наш проект стал лучшим по итогам народного голосования. Сейчас финальное решение выносит жюри.
«СГ»: Для каждой ли станции проводят такие конкурсы?
А.П.: Московский метрополитен развивается очень интенсивно, в год открывается до десяти станций, но на конкурс попадает не более двух-трех ежегодно. Конкурсные станции должны стать объектами уникального дизайна. Именно в этом — основная задача творческих состязаний. Стоит только посмотреть, насколько разные решения предлагали финалисты конкурса в этом году для одних и тех же локаций. На конкурсе нет ни одного похожего друг на друга проекта, и это очень благотворно влияет на развитие архитектурной среды в целом, мотивирует к диалогу, обсуждению концепций.
«СГ»: Какой путь идея проходит от эскизов до проработанного проекта?
А.П.: Как я уже сказала, на первом отборочном этапе архитекторы предоставляют свои портфолио и эскизные визуализации идей станции, чтобы продемонстрировать общий концептуальный посыл. Здесь важно передать замысел, вдохновить жюри. После рассмотрения заявок Москомархитектура объявляет финалистов конкурса. На следующем этапе бюро, прошедшие в финал, представляют уже полный детализированный проект с визуализациями для всех зон проектирования станций, деталями, планами отделки и светотехническими расчетами. Специальные согласования с городом на данном этапе не требуются, однако техническое задание, по которому мы работаем, настолько подробное, что его соблюдение уже делает проект реалистичным и реализуемым. К примеру, Московский метрополитен всегда использует в строительстве только российские материалы и имеет достаточно жесткие рамки по пожарной безопасности, легкости эксплуатации станции и долговечности применяемых решений. Все эти параметры мы учитываем уже в работе над проектом в финале, чтобы в случае победы его действительно можно было построить.
«СГ»: Если архитекторы выигрывают проект, в чем заключается их дальнейшая работа?
А.П.: После объявления победителей заключается договор на разработку буклета архитектурно-градостроительного решения и авторское сопровождение проекта. После этого начинается стандартная работа над реализацией архитектурного проекта — контроль и сопровождение, подробная проработка реализуемых решений и так далее. Например, после победы нашего проекта на дизайн станции «Рижская» БКЛ мы разрабатывали альбом архитектурно-градостроительных решений с последующим получением «Свидетельства об утверждении архитектурно-градостроительного решения объекта капитального строительства». На этом активная фаза проекта для нас как для архитекторов завершается, но продолжается взаимодействие с Москомархитектурой. Тесный контакт города и архитекторов в процессе строительства станции дает возможность качественной реализации конкурсного проекта.
«СГ»: Насколько сложно архитекторам работать в жестких рамках норм? Не мешают ли строгие условия творить?
А.П.: Архитекторы всегда должны помнить, что метрополитен — это не только главная транспортная артерия города, но и наше архитектурное достояние. Сейчас, в отличие от советского времени, нет задачи создавать «дворцы для народа», но нужно предложить запоминающийся дизайн в очень сложном инженерном сооружении, главная функция которого — безопасная транспортировка пассажиров. Думать только о красоте и творческих экспериментах нельзя. Однако сложность работы над такими проектами не мешала нашим знаменитым предшественникам создавать под землей настоящие шедевры архитектуры. А они сегодня, в свою очередь, вдохновляют современных архитекторов на красивые и при этом функциональные проекты. Даже просто участие в таком конкурсе — всегда интересное упражнение для архитектора, хоть и с непредсказуемым результатом.
«СГ»: Архитектурные конкурсы в целом — хорошая европейская традиция, но проводятся ли в Европе конкурсы для станций метро?
А.П.: Думаю, что Москва в этом плане — совершенно уникальный пример, в том числе и в отношении горожан и города к развитию метро. Сорок восемь станций метро Москвы признаны объектами архитектурного наследия. Городу нужно, чтобы и новые станции, которые открываются, соответствовали историческим и продолжали традицию метрополитена. В странах Европы красивые метрополитены встречаются редко: архитектурно ценные станции есть в подземках Лондона, Стокгольма, Парижа, но при этом их значительно меньше, чем в московском метро. Подход к проектированию современных станций в Европе, в принципе, схож с московским — это, прежде всего, интеграция проекта в существующую городскую ткань, налаживание через архитектуру связей в контексте города, но при этом в европейских странах больше внимания уделяется функции, чем архитектуре. Вестибюли станций могут быть привлекательными на поверхности, но абсолютно стандартными внутри — как, например, в Роттердаме или том же Париже. В России же больше внимания на конкурсах уделяется внешнему виду, эстетике станций и на поверхности, и под землей. В целом наиболее активное развитие метро сейчас происходит в России и в Китае, Гонконге, и именно здесь появляются проекты, в том числе мировых архитектурных бюро.
Справочно:
За последние восемь лет в Москве открылось 47 новых станций метро, и в ближайшем будущем планируется вводить в строй по 10-12 новых станций в год.